ТАРАСОВСКИЙ РАЙОН 1943
78 лет прошло с тех пор, как в местечке, которое местные называли «семь хат», произошли эти события.
С лета 1942 года тарасовцы ощутили на себе оккупацию, голод, зверства фашистов. Всего этого не вычеркнуть из воспоминаний живых очевидцев.
Тамара Ивановна Морозова из слободы Шарпаевка даже сейчас, в свои без малого 90 лет, может до мельчайших подробностей рассказать о том, что происходило тогда. Этим она решила поделиться с нами накануне праздника Великой Победы.
Вместе с Т.И. Морозовой мы приехали туда, где прошло её детство.
Остановились на краю слободы Колушкино.
— Вот это место, — говорит Тамара Ивановна, обводя рукой живописный пейзаж. — Семь хат. Всех фамилий уже не помню, но вот тут был наш дом, дальше Киргизовых, а вон там, за деревьями, на самом краю — Грабовых. Давайте всё по порядку…
Когда местных мужчин мобилизовали на фронт, в слободе Колушкино остались только женщины, старики и дети. На нашем краю из детворы были я, Сашка Бородин и Витька Грабов. Мне на ту пору уже исполнилось 12 лет. Мальчишки были помладше. Вите — семь, а Саше — 10.
Нашим отцам не суждено было вернуться с войны. Их не стало почти сразу после призыва. Мой папа пропал без вести, Виктора — погиб под Каменском, а что случилось с Сашиным, уже не припомню.
В то время под Миллерово в Долотинке строился аэродром, наши мамы ездили туда на работу, а мы оставались дома. Мне, как самой старшей, поручали смотреть за пацанами. Только вот не до игр было.
Наши «семь хат» стали местом, где базировались советские солдаты. В доме Киргизовых был штаб. Мы наблюдали, как туда приезжали разные военные чины и что-то обсуждали. Вроде, даже генерала какого-то видели. А напротив стояла техника всякая.
А вот и наш дом. Он стал госпиталем для солдат. Их привозили с полей сражения, что велись у хутора Осташкин.
Сейчас этот дом не такой. Мы его перестраивали уже гораздо позже. А в войну был длинный. В одной из комнат жили мы, другая, большая, была отдана под лазарет. Раненые солдатики всё поступали и поступали. Из штаба к ним приходил врач. Моя бабушка Графина «варила» бинты, мы же с ребятами развешивали их сушиться. Когда приезжала машина, чтобы забрать невыживших бойцов, нас уводил подальше Витин дедушка Яков Митрофанович. Да и вообще, взрослые старались сделать так, чтобы мы меньше видели крови и страданий бойцов. Однако их стоны доводилось слышать постоянно. До сих пор звучат в голове.
Немало выпало бед на долю детворы военного лихолетья. Пришлось помогать взрослым в госпитале, кормить с ложечки раненых, бегать за водой.
— Так бывало, привезут новых солдат, — продолжает Тамара Ивановна, — а они стонут от ран и пить просят. Возьму с собой Сашку с Витькой и идём к колодцу. А пацаны и рады! Eщё бы, ведь по пути полевая кухня находилась, прямо рядом с домом Грабовых. Идём мимо обратно, а мальчишки тут же стремглав несутся к поварам. Назад уже шагаем с полнёхоньким котелком.
Остановившись, Тамара Ивановна с тоской в глазах посмотрела на остов стен, которые ранее были домом одних из их соседей — Грабовых, на то место, где прежде стояла полевая кухня.
— Жаль, что не получится проводить вас к колодцу, — говорит моя рассказчица, — далеко, да и поросло всё вокруг. Не знаю, есть ли он ещё или тоже исчез с лица земли вместе со своей ледяной, чистой водицей. Вон там, смотрите.
Тамара Ивановна указала в даль рукой. И продолжила повествование:
— Там был колодец. Этих зарослей не было, а деревца стояли совсем ещё молоденькими. В том месте, в укрытии, находилась какая-то пушка. Мне приходилось зорко следить за мальчишками, чтобы не сбегали туда.
А потом всё изменилось. За одну ночь всё куда-то пропало. Госпиталь, штаб, техника и полевая кухня.
При воспоминании о тех событиях глаза пенсионерки наполнились слезами.
— Было и ничего не стало, -говорит Тамара Ивановна. -Уехали солдаты, а значит, и еды у нас не будет. В комнате на столе они оставили для нас буханку хлеба и твёрдый кусок сахара. Дедушка взял молоток, расколол его на кусочки и раздал нам полакомиться.
Такое вот детство. Хоть и была старше мальчишек не на много, но пришлось их повоспитывать.
— И неплохо ведь воспитала, -смеётся собеседница. — Из озорного мальчишки Витьки, что жил в доме по соседству, вырос Виктор Григорьевич Грабов — уважаемый человек, полковник в отставке, председатель областного комитета по защите прав потребителей.
Мы связались и с В.Г. Грабовым, побеседовали с ним по телефону:
— Всё помню, — рассказывает он. — И госпиталь, и солдат. И ещё много чего.
В молодняке стояла 75-миллиметровая зенитка. Там ещё солдат пожилой был — Петровичем его все звали. Я ему как-то подтаскивал снаряды. Над нами «заходили» истребители. Они летели бомбить мост через реку Калитву, по которому наши переправляли технику. Мост у них разрушить не вышло, а вот мельницу неподалёку уничтожили. Один из самолётов нам удалось подбить. Летчика перехватили.
В 12 километрах от Осташкина шли дикие бои. Буквально танк на танк. Много воинов полегло. Раненых привозили к нам. Тётка Ульяшка — мама Тамары — поручала нам развешивать бинты. Помогали мы, чем могли.
С Тамарой Ивановной до сих пор поддерживаем связь, общаемся. А вот Саши Бородина уже нет в живых.
Нелёгкая доля выпала ребятне военного лихолетья. Их вклад в общее дело, принесшее победу над фашистами, неоценим. Ведь на войне любая помощь важна. Суровый 43-й год забрал у тогдашних мальчишек и девчонок детство, однако сделал из них сильных духом и верных Отчизне людей.
***
фото: Тамара Ивановна Морозова надолго задержалась у бывшего дома Грабовых, вспоминая события прошлых лет;В 1942 году в доме Т.И. Морозовой (слева) располагался госпиталь, дальше — штаб
